Рубрики — Вирус пoстeпeннo идёт нa спaд. Кaк вы вoспринимaeтe прoизoшeдшee с мирoм зa пoслeдниe мeсяцы?
— Я думaю, чтo этo тoлькo нaчaлo глoбaльныx измeнeний, с кoтoрыми стoлкнётся нaшa эпoxa. У нaс будeт eщe мнoгo тaкиx кризисoв, будь тo в фoрмe вирусoв, сoциaльныx движeний или кaтaклизмoв. В пoслeднeй книгe трилoгии «Трeтьe чeлoвeчeствo» я писaл o нoвoм чeлoвeчeствe, кoтoрoe будeт пoстeпeннo эвoлюциoнирoвaть. Пo моему мнению, после каждого кризиса всё становится лучше.
— Как пандемия повлияла на вашу жизнь?
— Как писатель я уже давно живу как монах. Каждый день с 8 часов утра до 12.30 я работаю за компьютером. Разница в том, что раньше я обычно пил утренний кофе в кафе, но теперь из-за COVID-19 я вынужден оставаться дома. У меня есть два источника спасения для ума: первый – писательство, которое позволяет жить с моими персонажами, и второй – кардиотренировки в 18 часов с одновременным просмотром исторических сериалов или велосипедная прогулка в лесу, во время которой я люблю слушать научные подкасты.
— Насколько, по-вашему, наша сегодняшняя реальность схожа с жизнью муравьёв из вашего одноимённого романа?
— Муравьи живут на планете 120 миллионов лет, мы существуем на земле, самое большее, 3 миллиона лет. Когда муравьи строили свои города, они сталкивались с теми же проблемами, что и люди: войны, эпидемии, голод, социальные кризисы. В итоге выжившие города выбрали разные пути эволюции.
— В своё время по роману «Муравьи» выпустили компьютерную игру. А если бы вы сами создавали игру о нашем времени, какой бы она была?
— Я всегда был увлечен шахматами и люблю стратегические игры. Давно играю в «Цивилизацию», которая является симулятором истории человечества. Это вдохновило меня на книгу «Мы, боги». Если бы мне пришлось создавать игру, это был бы симулятор будущего, помогающий найти лучший сценарий, который достоин того, чтобы мы боролись за его осуществление.
— Герой книги «Звёздная бабочка», отчаявшись усовершенствовать человеческие отношения на Земле, мечтает создать идеальное общество в иных мирах. В двадцатом веке не раз пытались воплотить утопические идеи, и заканчивалось это, как правило, очень плачевно. А как вы себе представляете совершенный мир?
— Действительно, всегда будут люди, пытающиеся бежать или жить в утопическом сообществе. Для меня, особенно в последние годы экспоненциального роста населения, идеальное будущее – это мир без загрязненных и перенаселенных городов. Мы не сможем существовать на этой планете с 15-миллиардным населением, не разрушая ее. Поэтому я вижу решение этой проблемы в согласованной планетарной политике, направленной на саморегуляцию человечества как вида. Ни один ребенок не должен голодать, каждый ребенок должен расти в любви и каждый должен получить доступ к образованию. Общество, не способное обеспечить эти гарантии, должно обеспечить контроль рождаемости.
— Сегодня в связи с беспорядками в Америке вновь заговорили о пропасти между разными слоями общества, и не только по расовому признаку. Что вы об этом думаете?
— Растущий разрыв между самыми бедными и самыми богатыми слоями – это часть будущих кризисов, которые особенно сильны в Китае, где появляется все больше и больше миллиардеров, и где люди работают как рабы. В Америке социальные контрасты заметнее, потому что у них есть свободные СМИ, а Китай менее прозрачен, потому что медиа там не свободны. Кроме того, в Китае живёт 1,5 миллиарда человек, против 0,3 миллиарда в Соединенных Штатах. Поэтому Китай кажется мне пороховой бочкой, к которой стоит присмотреться. Кризис COVID-19 показал и силу, и опасность этой страны, в которой существует централизованная власть.
— В «Энциклопедии Относительного и Абсолютного знания» вы пишете о мутации идей. Как бы вы определили доминирующую идею сегодняшнего дня, и насколько пандемия заставит нас переосмыслить привычные представления?
— «Энциклопедия» — моя маленькая лаборатория, в которую я собираю все, что мне кажется достойным размышления. Будь то утопии, исторические процессы, научные открытия, которые иногда мало известны. В настоящее время молодое поколение все сильней осознает необходимость примирения с планетой. Я считаю, что если мы воспринимаем природу только как источник сырья, если животные представляют для нас интерес только как предмет животноводства и мясопроизводства, если для нас лес – лишь место для заготовки дров, то мы делаем большую ошибку, и в какой-то момент нам придется заплатить за неё. Природа показывает нам решения наших проблем. Каждое растение, каждое животное — это урок, который делает нас лучше. Уничтожая целые виды, мы тем самым лишаем наших детей возможностей найти решение проблем будущего.
— В ваших книгах нередко возникает противопоставление человека и природы. В какой степени, на ваш взгляд, произошедшие события повлияют на восприятие людьми окружающего мира?
— Сейчас растут поколения, чьё сознание более отрыто новому, чем у их предшественников. Наши родители, бабушки и дедушки жили в страхе голода или войны. Поэтому они доверяли экономистам и политикам. Эти проблемы сейчас устарели. Я не верю, что экономисты или политики могут построить лучший мир. Мне не близко ни одно экологическое движение, потому что и его представители слишком сильно ориентированы на экономику и политику. Они оперируют устаревшими моделями. Мы должны создать новую философию, которая будет думать не об экономическом росте или социальной справедливости, а будет находиться в гармонии с природой. Гармония означает отказаться от того, чтобы постоянно хотеть большего и научиться ценить то, что у нас есть. Она же означает способность ставить себя на место других вместо того, чтобы думать только о своих эгоистических интересах. Гармония также состоит в отказе от идеи, что мы станем счастливее, если будем больше потреблять. Одна из идей, которые я защищаю, заключается ещё и в том, что эта мирная революции начинается с работы над собой. Перестаньте говорить, что это вина других, перестаньте ждать, пока другие найдут решение. Решения в нас самих, а если их у нас нет, то они есть в природе. Я думаю, что большинство моих российских читателей уже понимают это. Я думаю, что в России уже родилось новое поколение, которое больше не ищет решения проблем в экономике или политике, а стремится отыскать его в других сферах. В своих книгах, особенно в «Энциклопедии», я стараюсь вдохновить этих новых исследователей.