Рубрики Интeрвью Лeoнидa Кaнфeрa, снявшeгo скaндaльный фильм o сoбытияx нa Дoнбaссe сo стoрoны сeпaрaтистoв.
В нaчaлe июня, в Чeрнигoвe зaвeршился пeрвый мeждунaрoдный фeстивaль дoкумeнтaльнoгo пaтриoтичeскoгo фильмa Кинoдoк. Сoбытиe мaлoпримeчaтeльнoe, eсли бы нe былo скaндaлa. Срeди 20 oтoбрaнныx рaбoт — фильм, снятый сo стoрoны сeпaрaтистoв, С другoй стoрoны Луны дoкумeнтaлистa Лeoнидa Кaнфeрa, пишeт Мaринa Зaxaрoвa, в № 22 журнaлa Кoррeспoндeнт oт 10 июня 2016 гoдa.
Мнoгo зритeлeй нa пoкaз нeкoтoрыe выxoдили из кинoзaлa, вы чувствуeтe, злoупoтрeбляют, a кoгдa eгo в эфир вывeли нa глaвную плoщaдь гoрoдa, ктo-тo из гoрoжaн пытaлся oтключить aппaрaты.
Жюри, срeди члeнoв кoтoрoгo Кшиштoф Зaнусси, Aдa Рoгoвцeвa, имeннo этoт фильм присудилo грaн-при eдинoглaснo. Всe этo прoисxoдилo нa фoнe пoстoяннoй скaндaл вoкруг Мирoтвoрцa и списки журнaлистoв, aккрeдитoвaнныx в рaзнoe врeмя в ЛДНР. С другoй стoрoны Мeсяцa игрaл тoлькo нa «тoй стoрoнe» журнaлистoв из спискa Мирoтвoрцa.
Рeпoртeр рaзбирaются в дeтaляx этoй истoрии вмeстe с пoбeдитeлeм кинoфeстивaля Лeoнидoм Кaнфeрoм, двaжды лaурeaт рoссийскoй ТЭФИ, aкaдeмик мeждунaрoднoй aкaдeмии тeлeвидeния, oблaдaтeль золотой медали нью-йоркского международного фестиваля доккино. Уже полгода он работает в Украине. Разговор сам по себе пошел журналистики и пропаганды.
Политический заказ — я не думаю,
— Не каждый имел возможность увидеть вашего кино, поэтому, наверное, и много интерпретаций. О чем же ваш фильм?
— Это три дня из жизни собственной компании сепаратистов: до боя, во время боя и после боя. Главный герой — 21-летний пацан из Города. Отсюда и позывной — Череп. Он слышал слишком много по телевизору сюжеты о распятых мальчиков и сожженной Одессы и прибыл в Донбасс, чтобы защищать русский мир.
Мы пришли с ним в канаву, и снят его первый бой. Правда, борьба это трудно назвать. Мы сидели под артобстрелом, и я в этот момент писал с ним интервью. Многие обратили внимание на мои диалоги с ним. Я спросил: «А если по телевизору врут? Не больно, если будет погибнуть за вранье? Если бы здесь таких, как ты, здесь не приходили, может, и не было бы войны?».
Первый раз в кадре, я увидел разрыв шаблона, когда Череп не может четко ответить, что он пришел, рисковать жизнью, стрелять в украинцев. И в этом главный смысл фильма
Первый раз в кадре, я увидел разрыв шаблона, когда Череп не может четко ответить, что он пришел, рисковать жизнью, стрелять в украинцев. И в этом случае, главная идея фильма. Он не утверждал, исследование вторжения военных рф в Украине. Это только один мазок в общей картине. Но очень четко, очень ярко.
— То, что фильм был принят в штыки черниговским зрителя?
— Вот что происходит. Потому что фестиваль заявлен как «патриот», в конференц кино принес учащихся. Много учеников. Конечно, для патриотического воспитания. Но! Фильм фильм разные. Фильм — патриотическая жвачка, которую тебе разжуют и в рот положат, а другой — скажем, как наша, мы верим. Дает пищу для размышлений. И здесь нужен зрелый зритель — с житейским опытом, с видением.
Фильм не был принят в штыки. Его, просто, многие не стали смотреть. И осуждать то, что не видел, ну, вы знаете… кроме того, были и чисто технические проблемы: картина выполнена раз пять или шесть — она все время прерывается. И каждый раз сначала. Хотя…
Я думаю, что этот фильм должен показать все, что может. Потому что он, как справедливо сказал один мой друг Айдер Муждабаев, даже и об украинской победе
Я, на самом деле, счастливы и благодарны организаторам фестиваля за их, не побоюсь этого слова, гражданский акт, когда меня попросили снять это. Я думаю, что этот фильм должен показать все, что может. Потому что он, как справедливо сказал один мой друг Айдер Муждабаев, даже и об украинской победе. Из того, что борьба в жизни, вернулись немногие.
Фото Дмитрия Никонорова
— Вы хотите сказать, что С другой стороны Луны, это единственная такая модель в своем роде фестиваль. Вы знаете, там были? Что вы можете сказать о других работах?
— Должен сказать: я не буду говорить за всю Одессу. Всем документалки украинских я не видел. В общем, неблагодарное это обсудить фильмы других претендентов. Поэтому я не буду останавливаться на конкретных примерах, но скажу о нисходящий тренд, характерный не только для этого фестиваля.
К сожалению, на мой взгляд, ура-патриотизм вымещает и настоящая журналистика, и искусство кино
К сожалению, на мой взгляд, ура-патриотизм вымещает и настоящая журналистика, и искусство кино. Заменяет его. Понимаете, документальный фильм, средства выражения — многогранно. Это может быть многоярусный документалистика, может быть что-то ближе к эссе, докдрама…
Но, в любом случае, это история. Рассказ о чем-то. Не может быть фильм ни о чем. Фильм должен давать пищу для размышлений. Не дать готовые речевки «Наше дело правое», и заставить думать. Вот я во многих фильмах и не видел. Было шоу очень нашумевшего фильма вне конкурсов. Съемки — обалдеть. Монтаж — акробатика. А про кино — не ясно. Все сводится к одному: мы здесь патриоты, здесь мы крутые…
— Как вы думаете, почему сегодня спрос именно на такой контент?
— Во-первых, это застарелая советская привычка мыслить пропагандистскими лозунгами. Хотя, я уверен, что, если мы, телевизионщики, киношники, чтобы предложить зрителю умные фильмы, программы совершенно другого уровня, где оставили-бы за зрителем право самому сделать выводы и заключительные запросы изменились.
Я думаю, что это делается намеренно. Пожалуйста, обратите внимание: в поле политическом фланге почти оголен: Правый сектор уже не играет такую же роль, как и прежде. Остальные праворадикальные партии все больше превращаются в фриков и теряет популярность. Вопрос в том, кто сегодня будет в состоянии «оседлать» этот электорат, который рукоплещет простые радикальные решения.
На первый взгляд может показаться абсурдным. Следовательно, развивать это ура-патриотизм — не так запрос. Это политтехнология те политические силы, которые готовятся для следующих парламентских выборов. Высокого качества серьезная журналистика — это препятствие на своем пути. Не нужно думать электорат. Они должны свободно. Легко питание образ врага. Образ врага — необходимое условие их прихода или снятия с власти. А враги могут быть не только Кремль — это не достаточно. Враги могут быть и российские либералы, кстати. И даже журналисты — не важно, русские или украинцы. Я думаю, что точно, откуда ноги растут списки Миротворца. Таким образом, документалисты, как я, только мешают.
Любить-это глагол
— Когда ты произнес слово «патриот», как бы поморщились. Что-то имеете против?
— Да, мне не нравится слово «патриотизм». Именно под таким лозунгом происходит больше всего мерзостей. Затасканное, замыленное отверстий слово. Очень попсовое. Любовь к стране, как и любая другая любовь, это интимное. Не кричит на каждом углу. Просто взять в руки автомат и идти воевать. Или ведут под венец. Или что-то другое. Без истерики и надрыва. Так, очень по-мужски. В общем, любить-это глагол.
Для меня патриотизм — честно делать свою работу. Не может вызывать патриотизм журналист, имея в виду простую вещь: чтобы отойти от стандартов профессии и стал на сторону принять
Для меня патриотизм — честно делать свою работу. Не может вызывать патриотизм журналист, имея в виду простую вещь: чтобы отойти от стандартов профессии и стала принимать участие.
Почему тогда не призвать к патриотизму доктора, привело к спасению людей не клятву гиппократа, и гражданской позицией? Или судьи? Пусть выносит приговоры, исходя из своих личных убеждений о добре и зле. Разве не бред? Бред. Те, кто считает, что гражданская позиция для журналиста-это прежде всего, совет очень простой: взять в руки оружие и пойти воевать. Честно говоря, похвалы: «Ребята, я ухожу из профессии журналист, до тех пор, пока моя родина в опасности. Я не вижу возможности объединить свой долг перед страной с принципами его работы. Таким образом, я ухожу на фронт».
Есть два незыблемых фундаментальных правила для военкоров, которые работают по всему миру: не брать в руки оружие и не надевать военную форму. Для чего? Потому что противник не считается журналистом стороны в конфликте, чтобы он не стал мишенью. Это вопрос и безопасности, и соблюдения стандарта профессии: я, только профессиональные свидетели. Мы снаружи, а не внутри конфликтов.
Для того, чтобы осветить жизнь, оккупированных, неподконтрольных территориях — не значит его оправдать
Это, конечно, не означает, что мы все должны «понять и простить». Для меня наемники из России, российские военные специалисты, обманутые пропагандой сепаратисты, те же враги. Для того, чтобы осветить жизнь, оккупированных, неподконтрольных территориях — не значит его оправдать.
— Мы плавно стали предметом скандала вокруг Миротворца. Была волна, когда опубликовали первые списки, а затем второй — когда сайт временно прекратило свою деятельность, третий — новые списки…Многие говорили об изображении потери Украины в глазах той же Европы, потому что в эти списки, большинство западные журналисты. Вы в конце концов, есть также появились? В конце концов, снимая с «той стороны луны», невозможно было не для того, чтобы получить аккредитацию?
— Да, конечно, я должен был организовать операцию прикрытия. В конце концов, это вопрос моей безопасности. О Миротворец, уже несколько раз говорить-переговорено.
Я все еще думаю, что это безумие. Такие списки по идее должны интересовать спецслужбы, как, впрочем, и не обычных граждан
Я все еще думаю, что это безумие. Такие списки по идее должны интересовать спецслужбы, как, впрочем, и не обычных граждан. Что делать журналистам? Придут к нему домой с битой? Для это предназначен для публикации? Но на самом деле даже не в этом.
Публикация списков действительно не поняли на Западе. Многие это интерпретируется как предательство. Я это расценил, как предательство. Возникает, таким образом, в России мне возвращаться опасно — мой фильм воспринимается как анти-русский, и на мой адрес приходят угрозы. Но и здесь, если исходить из списков, я тот человек, который «сотрудничает с террористами».
Мне кажется, победа На другой стороне Луны, на кинофестивале — хорошая возможность для власти продемонстрировать всем, что нет охоты на ведьм. Вот фильм победитель, понял, этой стороной. Мы ценим труд журналистов и документалистов. Мы должны учить и знать правду, что происходит на оккупированных территориях.
Ни один не стыдно
— Наверное, болезненный для вас вопрос: насколько я знаю, проект Репортерский клуб, в рамках которого был первый показ фильма, закрыт? В чем причина? Я, кстати, пытался найти на веб-сайте канала поздравления в ваш адрес с победой, но не нашел их. Хотя Еспресо, насколько я знаю, за два года существования не было ни большой профессиональной премии. Это связанные вещи?
— Это, наверное, вопрос все же в канал. Я могу только сказать, что мы сделали свою работу честно и до конца. Последний месяц-полтора наши рейтинги только выросли, хотя мы стояли в наиболее «тяжелых» сетка — вечер в субботу, когда зрителя предлагается более легко развлекательного контента. Нас заметили, начали писать, появился постоянный зритель, который пришел специально на нас…
Хотят канал, чтобы преодолеть все трудности, которые он сейчас испытывает. Ничего, кроме благодарности, не могу. В течение полугода, в рамках мы выпустили полдюжины фильмов — ни один не стыдно.
Более того, вместе со мной фильм выставлен еще один — Благодарю за службу! нашего автора Дарьи Давыдовой. Это история о том, с чем сталкиваются ветераны нынешней войны, по возвращении домой. Это и бюрократия, и бездушие, и, честно говоря, цинизм государства, которые отказываются помогать раненых добровольцев.
Котел истории Римских солдат Кубышкина, находящейся под артобстрел в Песках. Он страшный больно в голове, на которые, как правило, не выживают. А он выжил. Но, потому что воевал в Правом секторе, не предоставить статус ветерана боевых действий. А без этого статуса не может быть ни бесплатного лечения. Теперь он живет только за счет волонтеров. Исключительно. И я вам скажу по секрету, это также история о патриотизм. И его отсутствие. Все, буквально любую тему, вы должны подать, через героев, через их истории. Только тогда это легко запомнить. Это аксиома документалистики.
— Что вы собираетесь делать дальше? Вернуться в Россию?
— И что я там делал? Подождите, пока несчастных, которые отправляет на войну пушечное мясо, как мой Череп, придут и настучат мне по голове? Не, вернуться в Россию чрезвычайно опасно. Я все-таки надеюсь, что мой опыт будет востребован здесь, в Украине.
В нашем случае, не нужно заниматься контрпропагандой, превращаясь в тех же «киселевых». Достаточно, чтобы сказать правду
Я, наверное, романтик, но почему-то до сих пор думаю, что журналистика-мощная пропаганда. И для нее, в Украине есть будущее. В нашем случае, не нужно заниматься контрпропагандой, превращаясь в тех же «киселевых». Достаточно, чтобы сказать правду — о гибридной войны со стороны России, о бандитском характере самопровозглашенной способов пытках, вымогательствах и торговле людьми на стороне нищенской жизни людей в оккупации… Не нужно лгать, не нужно что-то придумывать. Все и так очевидно.
С другой стороны, ясно, что не нужно относиться к войне и запретить критических материалов о жизни в Украине — кражи, преступления, войны, ошибок команда в Иловайске, Дебальцеве…
«Война» — самый удобный повод, чтобы поставить на бота. Таким образом, для того, чтобы снимать критические фильмы — это тоже патриотизм
Любой авторитарной власти начинается с того, что закрыть рот сми, под разными предлогами. «Война» — самый удобный повод, чтобы поставить на бота. Таким образом, для того, чтобы снимать критические фильмы — это тоже патриотизм. Мы мешаем делать подлости и мерзости. Я не говорю, что это наша миссия. Это естественное следствие нашей профессии.
Ну, и если мне журналистика, документалистика Украине не нужно будет, поеду в Израиль, Петах-Тикву, я «таксером». Когда, в Беларуси закончилась транспорт / транспортные средства / грузоперевозки, от Батьки Лукашенко отправился в Россию… Из России, когда там закончилась транспорт / транспортные средства / грузоперевозки, уехал в Израиль… Там, правда, закончилась не журналистика, русскоязычное ТВ. Мой русский мир заканчивается здесь, в Украине. Прежде чем идти в никуда.
— Вы, наконец, переехали в Украину?
— Я, наконец, перееду, когда со мной будет моя семья. Жена тоже учится на журналиста, и сейчас защищает диплом. На самом деле, после защиты она дочь планирует переехать ко мне в Киев. К сожалению, новость о закрытии проекта нашли нас именно в тот момент, в движении. Мы уже перевезли часть вещей, договорились уже на съемной квартире. И вот теперь, на перепутье. Это сложная ситуация, потому что наша Сашке всего два годика, а ехать в страны, где в данный момент не работаю, соответственно, и зарабатывать, рискованно.
Но, знаете, здесь я только буду, в целом, тренд и сказать вам, что, безусловно, может рассматриваться как патриот текст: я верю в Украину. Я хочу, чтобы в этой стране вырос мой ребенок. Я бы никогда не принес-дочь моя, там, где не увидел бы на будущее. Таким образом, я надеюсь, что все будет хорошо.
У нас есть не только профессиональные, у нас есть дружная команда, что на телевидении, к сожалению, происходит не так часто. Мы поддерживаем друг друга, и никто никаких сомнений, что это всего лишь переход на новый уровень.
— Спасибо и удачи!
***
Этот материал был опубликован в № 22 журнала Корреспондент от 10 июня 2016 года. Перепечатка публикаций журнала Корреспондент в полном объеме запрещена. С правилами использования материалов журнала Корреспондент, опубликованных на веб-сайте Корреспондент.net можно ознакомиться здесь.