Рубрики — Илья Гeoргиeвич, этo пeрвый случaй сoжжeния книги нa «кoстрe инквизиции» в сoврeмeннoй Рoссии?
— Пeрвый. Нo бoюсь, чтo нe пoслeдний. Сoздaн прeцeдeнт, кoтoрый стaвит пoд угрoзу нaшу литeрaтуру.
Я oтслeживaл эту истoрию с сaмoгo нaчaлa (мeня привлeкли в кaчeствe экспeртa пo кoнституциoннoму прaву).
Итaк, пять лeт нaзaд, в нaчaлe 2015 гoдa, сбoрник эрoтичeскиx нoвeлл был издaн в Рoссии и дoлжeн былa пoступить в прoдaжу. Рукoвoдитeли издaтeльствa пoстaрaлись учeсть всe требования закона: экземпляры были запаяны в полиэтилен с маркировкой, возрастной меткой плюс 18. Однако дальше произошло неожиданное. Книжные магазины (их работники), прознав кое-что о содержании, требовали гарантий. Юристы издательства, отложив дела, хмуро прочитали новеллы и вынесли вердикт: могут быть проблемы.
Первое: есть несколько подробных описаний половых актов. Второе: в нескольких новеллах использована ненормативная лексика, а в одной (Володи Лорченкова) герои буквально на ней изъясняются. Ну и обложка книги шокировала.
Последовал скандал. Часть тираж довезли до магазинов, а потом увезли обратно и сгрузили на склад. А часть там и оставалась. Довольно большая горка запаянных книжек. Она пролежала год или полтора. Издательство сделало еще пару попыток предложить ее магазинам. Но все уже были запуганы новыми законами. После еще нескольких месяцев колебаний решение приняли: и все экземпляры (без нескольких авторских) сожгли во дворе склада. Вот так. Все это выглядит бредово, но факт.
— А чем шокировала обложка книги?
— На обложке использовано фото обнаженного (со спины) женского манекена и девушки, которая его обнимает. Фотография Сергея Козиенко. Отличная работа! Стильно, небанально. По мнению цензоров, на манекене должны быть трусы, как минимум.
Комментарии автора-составителя сборника, член Союза российских писателей, литературного критика Натальи Рубановой: «Авторы новелл – и известные писатели, лауреаты литпреимий, такие как, например, Валерия Нарбикова, Татьяна Дагович, Вадим Левенталь, Андрей Бычков, Мария Рыбакова, недавно ушедший талантливый литератор Иван Зорин и другие.
Я намеренно скомпоновала его из прозы разноформатных прозаиков. Книга прошла редсовет и ни у кого не вызвала ханжеских опасений. Ровно наоборот. А потом так называемые борцы за нравственность издательства были адски испуганы текстом Дениса Епифанцева «Джеймс», где присутствует тема однополой любви, любви андроида.
Также панику у функционеров от литературы вызвали довольно забавные рассказы Владимира Лорченкова. Детский сад, на самом деле! Но нет – сочли порнографией, тушите свет… После запрета книги некоторые менеджеры издательства потихоньку «прибирали к рукам» уцелевшие экземпляры. Самое забавное, даже на макулатуру книги не пустили – вероятно, опять и снова испугались «как бы чего не вышло». А вдруг кто-то утащит крамолу, прочтёт, возбудится и пойдет себе любить так, как ему нравится! Грех-то какой. Всё это было б смешно, кабы не так грустно. А вообще наверняка какие-то тиражи идут под нож – на переработку, на макулатуру, если долго не продаются, увы: да, это страшная практика… лучше раздайте, только не уничтожайте книги! Но вот такого инквизиторского решения, как со сборником любовно-эротических новелл, еще не было. Чтоб уж прямо в печь. Чтоб всё во-взрослому. Красиво, должно быть, горела девочка.
— Какие законы нарушала книга?
— По мнению юристов издательства, закон против пропаганды нетрадиционных отношений и норму закона о СМИ о запрете нецензурной брани. Но, по моему твердому мнению, авторов и составителей сборника никак нельзя было обвинить в пропаганде нетрадиционных сексуальных отношений среди несовершеннолетних. Прежде всего потому, что книжка предназначалась к продаже лицам, достигшим совершеннолетия. О чем уведомляло и обозначение на обложке «18+». По закону, этот знак запрещает распространение информационной продукции среди несовершеннолетних.
Кроме того, речь шла о сборнике художественных произведений. По тому же закону («О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию»), ограничения не распространяются на продукцию, имеющую художественную или иную культурную ценность.
Также нужно помнить, что сборник новелл – это не средство массовой информации, и на него не распространяются нормы закона о СМИ. В том числе касающиеся обсценной лексики. Если автор считает возможным именно так реализовать свой сюжетный замысел – это его дело. Государство должно гарантировать свободу литературного творчества, как, впрочем, и любого иного творчества. Эта свобода и гарантирована Конституцией. Но в жизни, как видим, об этом иногда забывают.
Спустя пять лет один канадский издатель заинтересовался этой историей. Он написал авторам, получил их согласие и решил переиздать книжку. Сборник «Я в Лиссабоне. Не одна» появился на свет неделю назад: пока небольшой тираж, но он будет зависеть от читательского спроса. Состав авторов почти тот же, за некоторыми исключениями. Например, нет Яна Леона Вишневского, он не ответил на предложение участвовать в сборнике. А пресловутый Лорченков свой рассказик (про енота-крабоеда, очень смешной) все же изъял.
Писатель же Иван Зорин, к сожалению, недавно умер – достаточно молодой и известный прозаик. Удастся ли дойти до читателя книжке, которую до рынка не допустили в 2015 году? Вроде бы все цензурные рогатки можно обойти с помощью современных технологий. Но… Неясно, насколько это будет эффективно. Заказы на книгу уже поступают издателю Алексу Минцу из Израиля, Германии, Канады, из США. Но главное все же – русский рынок. И еще важно, чтобы как можно больше людей, интересующихся литературой, знали эту историю, понимали, что наша как бы это сказать… идеология «государственного консерватизма» сказывается и на литературе, на литературной жизни- Почему такое все-таки произошло в России? Чем это может быть опасно? — Думаю, свою роль сыграла атмосфера запретов и ограничений. Подобное было у нас только в советское время. Мы говорим «государство», но всякий раз решение принимают двое-трое чиновников – обычных людей, часто не слишком много прочитавших в жизни, нередко злобноватых по характеру. Но у них есть свои вкусы, и они пользуются возможностью навязывать их другим. Для этих людей сейчас, увы, довольно благоприятное время. Издатели и магазины просто боятся. Мы что, хотим, чтобы из России снова эмигрировали писатели, которые пишут «не так», как кто-то привык? Или, может быть, снова запретить произведения Бунина, Набокова? Или Эдуарда Лимонова? Да, есть люди, которые готовы запрещать все. Не они, по-моему, должны задавать тон в нашей жизни. Можно ли считать произошедшее следствием цензуры? Формально нет. Ведь решение принимало само издательство. Но опосредованно цензурные запреты, конечно, повлияли и свою пагубную роль продолжают играть. Вроде цензурного ведомства как такового у нас нет, однако работают другие механизмы, выполняющие ту же функцию. Да, как ни крути, но все же мы утыкаемся в какое-то конституционное право – в данном случае в свободу творчества, литературного творчества. А мы ведь – страна, где родились авторы «Тёмных аллей» и «Лолиты». Хотя, да, надо признать, вышли эти книги поначалу совсем не у нас.